западно-сибирская лайка

[Кустик]

Сообщение от азиаты кz

навигация круглогодичная ,или затягивает льдом?

Льдом не затягивает, ну подальще к полюсу ледоколы работают

Сообщение от азиаты кz

Кустик, а собаки в сободном полете? сами приходят, сами уходят?

Да

Добавлено через 8 минут

Сообщение от VIK@

А правда ,что прям ровно пол года такая ночь?

Не правда Ноябрь, декабрь и январь. 10 января появляются первые лучи солнца, оно низко, низко на землей.
Примерно так

Это рассвет :8 января, 10ч 30 минут дня.



и такой закат

10 января 13.30

[VIK@]

Сообщение от Кустик

и такой закат

10 января 13.30

Красотища!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

[азиаты кz]

Сообщение от Кустик

и такой закат

красотища,необычно

[VIK@]

А. Севастьянов. Эпизоды собачей жизни
Эпизоды собачей жизни

Молодой марал в исступлении прыгал вперед и волочил за собой на цепи крупную западносибирскую лайку - Урмана. Собачья цепь захлестнула оленю ноги, когда пес бросился на него, и теперь оба не могли оторваться один от другого. Урман хотел проскочить по ту сторону дерева, но марал так дернул цепь, что собака едва не сломала шею о корявый ствол. Проехав на боку, пес бросился на марала. Тот отпрянул, но цепь свалила его. Олень беспорядочно бил ногами. Урман заскочил с другой стороны, протиснулся между осинок. И заклинило цепь, с которой он сбежал из дома.
Марал приподнялся на передние ноги, задние были оттянуты другим концом той же цепи. Опять упал. Копыта его оказались возле Урмана. Замолотил ими, то ли хотел убить собаку, то ли отодвинуться от нее. Летели клочья шерсти, Урман пытался стащить ошейник...
Наконец измученный марал затих. Избитый Урман лежал, вывалив дергающийся от частого дыхания красный язык.
Ветер легонько шевелил осинки, и они постукивали друг о друга ветками вершин. На краю неба тонкой царапиной проступил едва зародившийся месяц...
Три дня и три ночи марал и Урман лежали рядом. Месяц успел потолстеть, а их все держала цепь.
Урман был собакой, совсем не знающей страха. Заставлял крутиться на месте секачей, Кабанов поменьше хватал за уши и держал. Бросался к лосиной морде, хотя это почти верная смерть для собаки. Лось убивает таких смельчаков встречным ударом копыта. Но Урману сходило все, может быть, как раз из-за его безрассудной храбрости. С лёта бросался на зверя, и тому не хватало доли секунды на встречный удар.
Такой жесткий на охоте, дома он был покладистым, ласковым псом. Когда его гладили, начинал легонько перебирать зубами одежду, как будто искал блох, выражая так свое дружеское отношение.
Для лосиной охоты он не годился. Лоси в панике бежали от его бросков, и охотники не могли подойти на выстрел. Было ясно: неоглядная смелость не доведет до добра. Такие собаки гибнут в первые годы охоты.
Но Урман увертывался и от кабаньих клыков, и от лосиных копыт. А уж следить за цепью, которую с гвоздем оторвал от столба, совсем не собачье дело. Вот и попал впросак с этим долгоногим маралом.
Избитый, без воды без еды в конце концов начал выть. По голосу их и нашли. Оба были чуть живы, цепь без труда удалось распутать.
После этого Урман немножко умерил свое браконьерское буйство.
Зиту брат привез месячным щенком. Она оказалась понятливой собачонкой. Когда под веселое настроение задавила сразу пять куриц, ее отлупили одной из них по морде и посадили в вольеру. Она все поняла, даже то, что выходить из заключения пока нельзя.
Как кошка, забиралась по сетке к верхней жердине вольеры и умудрялась лежать на ней, свесив лапы и тоскливо наблюдая с высоты за всем, что происходило вокруг. Даже спать приспособилась на этой жердине и была похожа тогда на шкурку, которую повесили сушиться. А потом опять спрыгивала в вольеру.
Когда выпустили на свободу, она жмурилась и. отворачивала голову, если курица проходила рядом.
Но был у нее неистребимый, казалось, порок - непомерная жадность. Стоило ей найти кость, весь, день перепрятывала ее с места наместо. Боялась, не нашли бы вороны или Урман.
Однажды, случилась даже истерика. Для подкормки кабанов привезли испортившуюся мороженую рыбу. Зита обнаружила кучу, забралась на нее и никого не подпускала, ее добыча, первая нашла. На подбежавшего Урмана накинулась так, что он больше на глаза не показывался. До изнеможения гонялась за сороками и верхами. Потом рухнула на рыбу и только истерично лаяла на упрямых птиц. Они подлетали сзади и клевали рыбу. Зита сползала к ним когда начинали клевать с другой стороны. А тут еще подъехала грузовая машина с открытым бортом и стала пятиться к куче. Лай перешел в сплошной истеричный визг.
Страдающую Зиту посадили на цепь, а рыбу увезли на подкормочную площадку.
Жадность мешала и охоте. Осенью, уже по снегу, брат наткнулся на лежки рысей на заросшей тростником поляне, который был истоптан круглыми лапами, похоже шли молодые рысята.
Урман и Зита засуетились: рыси где-то близко. Нашли теплый след и помчались с поляны в лес. "Сейчас загонят на дерево, думал брат. - Только бы не подрались". Вылезает, рысь падает на спину и когтями задних лап рвет собаке брюхо. Урман ведь не остановится ни на секунду.
Раздались лай, вопли грызни. Потом лаял только Урман. Брат напролом через кусты бежал к собакам. Жива ли Зита?..
Зита была жива. Она наткнулась на задавленного рысями молодого марала и аппетитно грызла его, вместо того, чтобы догонять рысей. А Урман обиженно лаял - не подпускала к добыче.

Добавлено через 1 минуту
Жадность излечилась случайно. Haшли в лесу погибшего лося. Вокруг орали вороны, рядом наследила лисица. Зита торопливо погрызла мороженого мяса и принялась прятать куски, которые смогла оторвать. Растаскивала по сторонам и носом зарывала в снег.
Когда уходили, она то и дело останавливалась, смотрела на летающих над лесом ворон и, как только те стали снижаться, бросилась назад. Видно было, как взлетали и рассаживались по верхушкам деревьев разогнанные ею птицы. Но вдруг донесся визгливый лай: по молодости Зита попала в один из капканов, которые брат только что поставил на подходах лисицы.
Освободить ее удалось не сразу. Капкан большой, руками пружины не сожмешь, надо вставать на них ногами. Зита с визгом вертелась, вырывалась. Брат нажимал на пружины, а у нее в это время другая лапа оказывалась под железками - еще громче рев. Намаялись с этим железом. В конце концов сняли.
Зита долго не подходила к брату. Зато с тех пор безошибочно определяла, где стоят замаскированные капканы. А главное, жадности поубавилось. Даже на Урмана не бросалась, когда он пробегал рядом с ее захоронками.
Урман был на три года старше, и она училась у него охоте. Была такой быстрой, что успевала выхватить из корней норку, которую металлическим щупом выгоняли из убежища. Та мелькнет - глазом не усмотришь, а Зита уже выхватила ее и трясет головой, не дает вцепиться в морду.
Небольшого росточка, она пролезала в норы, куда не протиснуться Урману, и там управлялась с лисицами и енотами. Самой тоже порой доставалось так, что по трое суток есть не могла. Но это только прибавляло ей охотничьего пыла.
И странно, среди жителей леса, на которых она так азартно охотилась, был у нее знакомый хорек. По ночам при свете уличного фонаря они играли возле клумбы, как кошка с котенком. Как подружились, никто не знал.
И у Урмана был лесной приятель или приятельница. Иногда по ночам удавалось видеть: Урман лежит на крыльце, а рядом, на перилах, сидит сова. Вместе слушают ночной лес. Урман насторожит уши, и сова повернет в ту же сторону голову. Сова уловит какой-то звук, смотрит то на копну сена, то на Урмана. А тот не проявляет интереса, словно хочет сказать: "Подумаешь, мыши шуршат".
Неоглядная смелость Урмана, к которой привыкли, вдруг привела к трагедии. Брат и егерь возвращались на мотоцикле домой. Вдали на поле увидели кабанов. Вначале не обратили на них особого внимания: кабанов в округе много. Потом остановились: "Чего они беготню затеяли? То в одну сторону побегут, то в другую... Может, греются, бегают по полю?" Присмотрелись. Что такое? Некоторые кабаны с длинными пушистыми хвостами. Да это же волки кабанов гоняют! Бросится волк за кабаненком, а к нему сразу секач навстречу выскакивает. Волк боится его, отступает. И молодые снова начинают кормиться. Вовсе не собираются убегать в лес.
Что делать? Посадили Урмана в коляску мотоцикла, пока он ничего не увидел. Застегнули над ним брезент. Пошли обходить поле с разных сторон. Если волки учуют одного, побегут в другую сторону, а там их второй поджидает.
Так и получилось: волки заметили егеря и разбежались. Два откололись, а еще два пересекли на махах поле и сели на краю его недалеко от затаившегося брата.
Осторожно, боясь выдать себя шорохом, брат стал подкрадываться: за кустами можно подойти на картечный выстрел. Волки сидят друг против друга, грудь в грудь. Один смотрит в одну сторону, второй - в другую. Похоже, поджидают остальных. Обоих можно взять одним выстрелом.
Вдруг вскочили и бросились бежать. Наперерез им мчался Урман. Выбрался из-под брезента. Должен бы понимать, как опасны волки. Все собаки знают об этом с рождения...
Но рождение у Урмана было совсем не таким, как у всех собак. Хотя вряд ли в этом причина его запредельной смелости.
Мелькнул несколько раз между кустами и сцепился с волком. Тут же был отброшен в снег. Но вскочил и кинулся за волками в заросли ивняка.
Брат побежал за ним, стреляя в воздух...
Урмана он увидел на небольшой поляне среди кустов. Тот лежал на боку и сильно хрипел. Попытался встать и не смог. Пришлось на руках нести его к мотоциклу.
Ветеринар сказал: "Лучше не мучать собаку. Ничего не сделаешь: прокушена гортань. Не выживет".
Дома Зита лизала ему шею, а он превращался в шар. Воздух при дыхании попадал под кожу, и Урман надувался все больше и больше. Даже лапы раздулись и морда. Уже хотели дать кому-нибудь ружье и попросить...
Но, к счастью, не сделали этого. Ошибся ветеринар. Все обошлось. Прошло время, и он стал прежним рабочим псом.

продолженье следует.

[VIK@]

Про этот случай и вспоминать перестали, когда однажды на крыльце, где он обычно лежал, заметили маленький обломок какой-то кости. Подумали даже - сова оставила погадку. Но оказалось, это был обломок кабаньего клыка, который выпал из собачьего бока. Рана была не страшной, да и клык, судя по слому, кабан надломил где-то раньше. Но схватка с волками, значит, не прошла даром, коли не смог увернуться от кабана. Или, может, он просто старел.
Однажды Урман прибежал из леса, и видно по нему: что-то не так. В глаза заглядывает, места себе не находит.
"Что случилось, Урман? Где Зита?"
Убежал. Услышали: тявкает вдали. Брат пошел на голос.
Урман сидел у сломанной ели. Пень метра два с половиной в высоту и в толщину чуть ли не в два обхвата. Вокруг собачьи следы. Понятно: дупло в этом пне до самых корней. Загнали туда куницу, а она выскочила между корнями. Вот следы, и Зита, наверное, убежала за ней.
- Урман, а ты чего сидишь? Ну-ка, давай ищи, - брат махнул рукой в сторону куньего следа.
Урман неохотно потрусил. Брат пошел за ним и услышал сзади: вроде как собака заскулила. Остановился, осматривается по сторонам. Урман тоже стоит, на него смотрит, а не умчался по куньему следу, как обычно бывает. "Что такое? Опять заскулила... Зита! Зита!" Заскреблась в пне. "В дупло провалилась! Как же ты влезла туда? Пень-то выше двух метров. Сейчас, сейчас достанем тебя, подожди".
Собрал валежник, взгромоздил возле пня баррикаду. Забрался на нее, заглянул в торец пня. В глубине дупла, в узком месте, белел хвост. Зита застряла там вниз головой. Наверное, гнала куницу, и сама, как куница, с хода влетела на этот пень и в азарте нырнула вниз.
Брат нагнулся в широкое сверху дупло, пытаясь дотянуться до собаки. Кусок коры обломился, и сам он поехал вниз. В ужасе едва вытолкался оттуда.
Потом придумал, что делать. Енотов из норы так доставал. Срезал длинную палку, на конце оставил маленькую рогатку. Уперся ею в собачью шерсть, где она подлиннее, и стал крутить палку, чтобы шерсть намоталась плотнее. Зита заверещала так, что могло показаться, будто не на палке ее вытащил, а она собственным ревом себя из дупла вытолкнула.
Жизнь рабочих собак полна опасных неожиданностей. И вдруг одна из них становится последней. В том злополучном году выдалась особенно дождливая осень. Земля пропиталась водой. Вода стояла между кочек. Возле болота она подтопила стога. Сильный ветер все деревья в лесу причесал на одну сторону.
Урман догнал раненого кабана и уже начал хватать зубами. Кабан, шумно разбрызгивая воду, ринулся в болото. Урман вцепился в загривок и в брызгах, почти верхом на кабане, въехал в воду. Зверь крутанулся. Урман оказался в воде, на плаву, не достал ногами дна. А высокий кабан стоял на ногах. И не упустил момента. Урман не мог увернуться, а секач бил его клыками...
Там же в лесу, на бугре, и похоронили Урмана.
Зита не была на той охоте, но поняла, что Урмана больше нет. Однажды, когда выпал снег, она не пришла домой. Слышали, лает где-то. Издали непонятно, кого облаивает. Уже темнело. Думали, догонит. Но она не пришла и утром.
Отправились искать. Лаяла все в том же месте.
Оказалось, всю ночь держала молодого кабана в ельнике. Никогда раньше не было у нее пристрастия к кабанам, а тут, видно, решила: "Урмана нету, теперь надо делать и его работу".
Весь снег был истолчен собачьими лапами и копытами кабана. Ночью оба - какое-то время спали. В ельнике лежка кабана, а на пересечении тропинки и длинной прогалины - лежка Зиты. Выбрала хорошее место для обзора, лежала и караулила кабана, берегла силы.
Отругал ее брат. Не дай Бог, какой-нибудь секач клыком достанет. С кем тогда добывать пушнину? Не хотел, чтобы связывалась с кабанами. И так хватало всяких неприятностей.
Как-то приходит егерь, говорит брату:
"Вот там, Александрыч, сходи. Штабель дров, натоптано, наверное, еноты". Рассказал подробно, где штабель. Брат посадил Зиту в коляску, доехали на мотоцикле до просеки. Дальше пешком по неглубокому снегу. Подходят к штабелю. Шестиметровые дрова, штук пятнадцать. И лет пятнадцать уже лежат, мхом заросли, сгнили. Оттепель недавно была. Потом легкий снежок выпал, чуть присыпал следы. Снег такой свежий, что сам, казалось, испускал мягкий свет, мешал распутывать следы.
Видно, вылезали еноты, валялись на штабеле, снег утоптали. Зита сразу хвостом завиляла, а пробраться под штабель не может. Пришлось разбирать гнилые стволы. Они крошатся: водой были пропитаны, потом смерзлись. Никак не оторвешь.
Наломался брат с этими дровами, пока ход Зите сделал. Она подлезла, пошарила по углам. Вылезает - нету никого. Запах остался, а еноты ушли, может, ночью. Рядом кабаньи тропы, да еще снежок этот припорошил, не заметили выходных следов.
"Что же ты меня столько гнилья переворочать заставила? Где еноты? А ну давай, ищи!" Сконфуженная Зита умчалась искать, а брат стал обходить штабель по большому кругу.
Вдруг визг - и тихо все. Кабаны, бывает, так визжат. Направился он посмотреть, а навстречу Зита бежит. Головой мотает во все стороны, кровь струёй, как шнурок, из носа льется. Испугался: конец собаке. Кабан, наверное, хрящ повредил. А она только отфыркивается, и страха у нее особого нету.
Пошел по следам. Выворот: елка упала и дерн подняла. Как шалаш у корней получился. По следам видно: Зита туда на махах вскочила, и, надо думать, сверкнули в глубине зеленые глаза. Не успела развернуться - получила когтями по носу. Рысь там лежала - здоровенный кот. Зита - бежать, а рысь ушла.
Мочка носа была почти оторвана. Брат думал - потерял для охоты и эту собаку. Но все срослось, только шрам новый появился.
Прошлой зимой перед сильным снегопадом Зита тайком сбежала из дому. Ей шел уже девятый год, и даже подумали: не умирать ли ушла? Искали, стреляли - никаких признаков.
На пятый день утром, солнышко только вставало, увидели: трусит по румяному снегу домой. Худая, виноватая, бока провалились и сосцы висят: ощенилась где-то. Это в таком-то возрасте...
Всегда в конуре щенилась. И щенков раньше времени не отбирали. Ишь чего придумала... Логово где-то себе устроила, да еще зимой.
Наелась и опять тайком убежала. А как спрячешься? Зима же. Брат пошел по следам. Головой качает: "Почти десять лет с ней зверей тропил, теперь же ее, как енота, разыскиваю".
Ощенилась в обсохшей бобровой норе. Звал ее: "Зита, Зита!" Затаилась, как лисица. Даже обидно: никакой причины не было прятаться.
Потом часто прибегала поесть, ласкалась, как щенок, будто извинялась. Но из норы, когда приходили туда, по-прежнему не показывалась, таилась, как дикий зверь.
Шло время, возле норы появились следы маленьких лапок. И однажды егерь, которого Зита хорошо знала, принес за пазухой единственного щенка. Вместе с ними пришла и Зита. Щенок на вид был чистокровной дворнягой, да еще на кривых и коротких ногах.
Тут вспомнили: прибегал осенью к охотбазе дворовый пес. Голова как у овчарки, туловище крепкое, а ноги короткие и кривые.
"Потому она и в нору сбежала, - смеялись егеря. - Стыдно было после Урмана с таким ухажером связаться. Первый раз "дворянина" принесла".
Давно уже не было Урмана. Смерть от кабаньих клыков - обычная смерть для зверовой лайки. Необычным было появление Урмана на этом свете...
Напряженные лица охотников, сжимающих ружья. Лай собак. Егерь длинной жердиной шурует в челе занесенной снегом берлоги. Высунулась медвежья морда. Чуть запоздали выстрелить. Прыжок зверя, рев собак, беспорядочная стрельба... И вот, наконец, собаки рвут гачи лежащей на снегу медведицы. Люди еще не решаются подойти к ней. Егерь поднял жердину, ткнул в мохнатую тушу. Она заколыхалась, но никаких живых движений. Только после этого стали опускать ружья, вытирать пот на лицах, кто шапкой, кто рукавом.
А в стороне, на снегу, вытянув, как в прыжке, лапы, неподвижно лежала лайка. Под животом пятно крови. Если бы она не задержала медведицу, неизвестно, чем бы все кончилось. Зверь и так был убит на пределе, упал почти на стволы.
- Смотрите, что такое?! - крикнул один из охотников. Внутренности, вырванные из лайки, шевелились. Это был щенок...
Совсем не веря в удачу, егерь сунул его за пазуху, принес домой. И не напрасно: выкормили из соски. Вот так и появился на свет Урман...
Это лишь то, что знаю об Урмане и Зите я. А сколько разных охот, сколько всяких событий помнит эта невзрачная на вид небольшая собака, лежащая в конуре...
Недавно позвонил брат: "Приезжай, посмотришь, что Зита вытворяет. Третью куницу со старушкой без выстрела беру. Гонит на сухое дерево, куница на ломких ветках срывается, и Зита ловит ее на лету. Даже на видео снял, как она это делает. Надо брать щенка, какого-нибудь маленького Урманчика, пускай учит, пока жива".

Анатолий Севастьянов
“Охота и охотничьи собаки" № 1, 1997 г.

[Alga]

Всегда с удовольствием читаю литературную страничку... Рассказы, повести, истории про собак...
Попались вот такие стишки

МУКИ ЗАВОДЧИКОВ.
(Линда Хазен Льюин)

Изучены крови, прочитаны книги,
Учтен экстерьер, и здоровье, и дух,
Отец обалденный, все с этим согласны,
И мать – просто супер, вам скажут все вслух.
Вот выросли «дети», прошло все нормально.
Но вновь стоит выбор: кого же себе?
Вдруг будет кудрявым? Прямым? Или жестким?
Останется крохой иль в рост до небес?
Что будет с зубами? Опустятся ль яйца?
Купировать уши иль пусть уж висят?
Распустится ль лапа? Не слишком ли белый?
И что там с углами? – мыслишки свербят.
Как хвостик посажен? Куда тянет в ринге?
Научится ль ровно и прямо бежать?
Откуда взялась эта робость на ринге?
И что с головой? – не могу я понять.
И снова сюрприз – эти светлые глазки.
А дальше – еще: генетический брак.
Как может собака иметь недостатки,
Которых не предполагалось никак.
Ну, как же не вскрыть себе вены, ребята?
Такие удары легко ль пережить?
Не зря нас, «собачников», слышал когда-то,
Зовут мазохистами, где ж тут шутить.
Счета ветврачей? Интерес? Или «слава»?
Мы жили бы лучше, имея pet-dog,
Но всем нам знакомо то чувство, вы правы,
Когда «Совершенство» вдруг входит в ваш дом.
Оно родилось, и в том ваша заслуга,
Ведь выбор родителей делали вы.
Вас ждет испытание нового круга –
Да, выставки, гонка за титулом и …
Дай бог, чтоб Сокровище ваше и дальше
Во всем и всегда приносило вам свет,
И в год чтобы выглядело точно также,
Как сейчас, когда недостатков в нем нет .




Мне жалко тех, кто нас не понимает,
Кто в спину шепчет: "Тварей развели!"
И радостно ладони потирает,
Узнав о смерти маленькой души.
Кто палкой тычет бедную собаку,
Бредущую по улице одну.
И кто готов бросаться сразу в драку,
Собачника увидев за версту.
Где им понять, как сердце замирает,
Как на душе становиться тепло,
Когда твой верный пёс тебя встречает,
Хозяина увидев сквозь окно!
Скулит от счастья, лапы поджимает,
Прохладным носом тычется в пальто,
И полной грудью запах твой вдыхает -
Скажите, кто вернее будет, кто?
Они, наверное, даны нам свыше,
Лохматые вместилища любви.
Друг друга мы порой, увы, не слышим,
Нас лучше, чище делают они!
Старушка тихая выходит из парадной,
В руках несёт завязанный кулёк,
Ей легче на душе, когда поесть с отрадой,
Бежит к подъезду брошенный щенок.
А есть такие, кто ещё подсыплет
К котлетам яду щедрою рукой,
И горя человеческого выпить
Торопится за пёсий упокой!
Не дай нам, бог, с такими повстречаться,
Не дай нам, бог, с такими встать в ряды,
Не дай им, бог, хорошими казаться,
Собаку от таких убереги…

[VIK@]

Alga, Спасибо,читаю и ком у горла,как может таких насить земля!

И вот опять рассказ людей............................................. ...........

О. Митько. Охота на кабана
О. Митько.

Охота на кабана

Пётр был охотником, страстным, самоотверженным, забывающим всё на свете, кроме охоты. Он ушёл с работы, жена с сыном в городе, а он в лесу вместе с неразлучной помощницей - западносибирской лайкой. Пёс под стать хозяину. Кроме охоты, он ничего не умеет. Западносибирская лайка по кличке Серый была взята три года назад Петром из большого помёта, когда он был в командировке в Сыктывкаре на семинаре охотоведов у одного местного "комика", так вятичи называют аборигенов Коми. Окрас и стати кобеля были очень похожи на волчьи, и лишь закрученный бубликом хвост отличал его от лесных братьев. Добрый был кобель, работал одинаково хорошо как по "мелочи", так и по крупному зверю. Правда, бывало, когда Пётр охотился на кабанов, Серый иногда, встретив белку, "скалывался" с кабаньего следа и, побрехав всласть на белку, вскоре снова уходил за кабаном. В лесу было уже много снега. Кабаны пробили тропы, вырыв в снегу целые траншеи, которые использовали и лисы, и зайцы.

В том углу водилось несколько кабаньих семей, соединившись в одно стадо, они оборудовали обширные лёжки в густом молодом ельнике, наломав и стащив в кучу сухой и зелёный лапник, а некоторые, как правило одинцы - крупные секачи, которые периодически наведывались в стадо свиней, видимо, в поисках пустующей самки, устраивали лёжки прямо на муравейниках. На таких сухих, высоких, тёплых "перинах" кабаны иногда спали так крепко, что позволяли подходить на ружейный выстрел. Только крепкая непролазная зелёная лесная чаща не давала возможности охотникам полностью воспользоваться предоставившейся внезапностью.

Друзья, а Пётр отправился на охоту с верным соратником -Кузьмичом, на удобных широких камусовых лыжах сначала шли по кабаньей тропе, но затем сошли и направились в сторону заболоченного оврага - к лёжке кабанов. Серый ушёл вперёд, но голоса пока не подавал. Кузьмич пошёл по заросшей осинником просеке, а Пётр - напрямик к лёжкам. Не прошло и пяти минут, послышался резкий выстрел. "Видимо, Пётр не успел сделать второй", - подумал Кузьмич. Под раскидистой мохнатой старой елью на высокой подстилке из сухого лапника крепко спал секач. Он подпустил Петра где-то шагов на 15 и, причуяв человека, с перепугу внезапно вскочил и огромными прыжками стремительно понёсся прочь от страшного запаха. Пётр на камусах шёл почти неслышно, но для него эта встреча тоже была неожиданной.

- Почему не бил дуплетом?

- Стрелял навскидку, убегающий кабан поднял фонтаны снега, несся, как паровоз, стрелять второй раз - просто колыхать воздух.

Пройдя метров 50, увидели, что кабан сбавил скорость, перешёл на рысь и на белом, взбитом, рыхлом снегу загорелись алые капельки крови. Однако попал. Секач был крупным, снег не доставал до брюха, лишь в низинах шерсть, касаясь снега, вычертила неглубокие бороздки, как будто кто-то мягким веником прочертил полосу на снегу. Окрылённые успехом, охотники побежали по следу раненого кабана. Зверь пересёк незамерзающий ручей, питаемый родниками.

Внезапно охотники услышали голос Серого. Пёс "брехал" глухо, злобно.

- Это на зверя, вперёд!

Быстро, перескакивая через скрытые под снегом валежины, охотники понеслись на голос. Вскоре лай собаки стал отчётливо слышен. Пёс злобно, захлебываясь, бросался на невидимого зверя. По голосу было понятно, что Серый "крутит" кабана.

Не дойдя несколько сот метров, охотники разошлись и стали с разных сторон скрадывать зверя. Вот за этим молодым густым ельником Серый ожесточённо атакует, пытается сделать хватки, а кабан крутится, не даёт собаке зайди сзади, отчётливо слышно специфическое щёлканье кабаньих клыков. Но ничего не видно, ельник сплошной стеной отгородил собаку и кабана. Не подшуметь! Не дай бог подшуметь, кабан тут же сорвётся и поминай, как звали. Сердце бешено колотится в груди, кажется, что оно вот-вот выскочит. Спокойно! Нужно немедля погасить внезапное нервное возбуждение! За этой ёлкой, кажется, есть прогал, тихо и быстро вперёд!

Кузьмич падает на снег. Чёрный огромный вепрь кидается на собаку. Серый ловко увёртывается, делает резкий выпад. Кабан тормозит, поднимая фонтаны снега, круто разворачивается, кобель отскакивает, и мушку внезапно загораживает чёрная масса. Выстрел-дуплет. Секач утробно ухнул и помчался напролом сквозь ельник. Через секунду гремит выстрел Петра.

На ходу, разломив стволы и выбросив стреляные гильзы, Кузьмич продирается сквозь еловую крепь на место, где мгновение назад были кабан и Серый. Чисто. По следу, вперёд за ушедшими кабаном и собакой. Тут и Пётр.

- Кажись, попал, секач дёрнулся после выстрела. На снегу валялся пучок чёрной длинной щетины.

- Эх, парикмахер!

- А ты, где твои выстрелы?

Но тут же на снегу возникает обильно окроплённый алой, в маленьких пузырьках, кровью след. Ура! Есть верное попадание!

Снова быстрая ходьба по кровяному следу. Кабан добре кровит, идёт прямо, проламывается через крепкий валежник, сухостой, приходится обходить, на лыжах не пробиться. Через некоторое время долетает до слуха лай Серого. Остановил! Молодчина, Серко!

Снова, не добежав несколько сот метров, охотники расходятся для скрадывания кабана. Но на этот раз кабан не дал им подойти на выстрел. У Кузьмича под лыжей треснула валежина. Этого было достаточно, чтобы вепрь сорвался с места и исчез в лесу. Опять тропление, крови на следу стало меньше.

Ещё один раз Серый остановил подранка, но охотникам и на этот раз не удалось скрасть секача. Причуяв или услышав, зверь снова ушёл. Стало смеркаться. Мокрые, уставшие, Кузьмич и Пётр пришли на кордон.

По утру охотники отправились в лес искать и добирать подранка. Ночью Серый вернулся на кордон, бросив секача в лесу. Так было всегда, когда Петру не удавалось засветло добрать зверя. Серый, покрутив его и почувствовав, что хозяин не подходит, через несколько часов бросал работу и возвращался домой.

Ещё ночью пошёл пушистый обильный снег, поднялся ветер. Охотники направились в тот угол, где вчера в последний раз ушёл от них кабан. Вышли на место. Начали тропить. Пётр не брал Серого на поводок. Пёс как будто сознательно понимал, что вчерашняя охота продолжается и не "скалывался", работал по старому зверю. Добрый был пёс.

Затрещали сороки. В небо поднялись вороны и с гортанным карканьем закружили над лесом. Удивительные существа, нашли подранка и сопровождают его, как будто знают, что кровь ещё живого зверя - это скорая верная пожива для них.

И тут Серый подал голос. Затем всё стихло. Вперёд, на голос! Кабан лежал под выворотнем огромной берёзы. Лёжка была красной от крови. По следу было видно, что кабан волочил переднюю левую ногу.

Вскоре охотники снова услышали голос Серого. Лай слышался с одного места, не перемещался, кобель "держал" секача. Снег и ветер одновременно помогали и, в то же время, мешали, скрадывая, заглушая все лесные звуки. Охотники подошли к зверю, скрытому густым ельником. Каждый со своей стороны стал обходить, пытаясь найти прогал между ёлками. Кузьмич уже вышел на удобную позицию. Дальше двигаться было опасно, кабан мог его заметить. Подняв ружьё, он стал ловить момент, когда зверь в борьбе с собакой подставит ему бок. И в этот момент он почувствовал, как кто-то толкнул его в ногу выше колена. Всё произошло настолько внезапно, что охотник на мгновение оторопел. Обернувшись, Кузьмич увидел русскую гончую. Что за наваждение! На шее у неё висел обрывок верёвки.

Он не успел ничего предпринять, как выжловка обошла его и рысью, напрямик, по снегу направилась к кабану. "Вот дура, откуда ты взялась, испортишь вконец охоту", - про себя выругался Кузьмич.

Кабан, заметив приближающегося нового врага, бросился навстречу. Вместо того, чтобы отбежать, увернуться от несущегося, разъярённого вепря, выжловка спокойно шла на сближение. Кабан тяжело, прорезая глубокий снег, подбежал к собаке и со всего маху поддел её рылом. Гончая с жалобным визгом, перелетев через секача, упала в снег. И в этот же момент Серый вцепился под хвост кабану. Зверь утробно ухнул и закрутился на месте, поднимая снопы снега. Кузьмич по ходу движения кабана поймал его на мушку. Кабан осел, но мгновенно вскочил и кинулся в сторону. Видимо, рана жгла сильнее, чем клыки Серого. Грянул выстрел Петра. Секач бешено хрюкнул. Снова выстрел. Через некоторое время Кузьмич услышал голос Петра: "Готов!" Кабан лежал, уткнувшись клыкастым рылом в глубокий снег. - Хорош, с полем тебя, Петруха, ты начал, ты и закончил. Кузьмич ушёл за лошадью, а Пётр стал снимать шкуру. Первый выстрел с правого бока лишь задел кабана. Второй и третий - перебили переднюю левую лапу выше колена и задели лёгкое, четвёртым - пробита холка, но позвоночник не задет. Пятый, шестой и седьмой выстрелы - по месту: пробиты лёгкое, грудина и шея.
Выжловка легко отделалась и выжила. Клык секача лишь разрезал шкуру и скользящим ударом прошёлся по рёбрам.

[Alga]

Выжловка легко отделалась и выжила...
Люблю рассказы с Хорошим концом!!!

Добавлено через 23 часа 6 минут
Вот ещё стих понравился...

Будний день собаковода.

Вот, 6 часов, звенит будильник
И мне пора уже вставать.
Зовут собаки. Просыпаюсь.
О Боже! Как хочу я спать!

Зачем я ночью в Интернете
Сидела аж до 2х часов?!
Смотрела форумы собачьи,
А сколько посмотрела б снов!

Зато я знаю, что творится
В собачьем мире том большом!
Кто с кем повязан, кто родился,
Кто куда ездил, как прошел!

Встаю, как зомби. Одеваюсь.
Иду скорее к поводкам.
Бегу с собакой на пробежку,
На выставку ведь скоро нам!

Пришли. Кормить собак скорее.
Потом воды им всем налить.
А сколько время??? На работу!!!
Успеть бы хоть чайку попить!

Поесть конечно не успею,
Зайду куда- нибудь в кафе.
И побежала на работу.
Как скучно без собак там мне!!!

А вечером домой скорее!
Беру собаку, еду в парк.
Там соберутся овчаристы!
Там тренируем молодняк!

Домой вернулись и к вольерам!
Убрать у всех, налить воды.
Раздать собакам витамины,
Насыпать вкусненькой еды.

Теперь и я могу покушать!!!
Потом полезу в Интернет.
И окунусь вновь в мир собачий!
Ведь лучше того мира НЕТ!!!

[VIK@]

Сообщение от Alga

Вот ещё стих понравился...

Будний день собаковода

И мне Ир тоже понравился,аж до смеха всё про нас!!!

Сматри какое фото на добыла в нете.


А мы сегодня на санях гоняли.Забрала Остапа с садика,зашли за собаками,запрягла Бэллу а Вейку просто к ней пристегнула,она по первости санок боялась ходила дома вокруг них и баясь подойти рычала.Но не чего на улици вела себя без проблем только парой Бэлки под ноги лезла то с переди то с сади.Посадила Оську и дошли мы пешочком до парка ,а там и я уже к Остапу присоединилась.Вейку спустила ,чтоб Бэлле не мешала и села на сани посадив себе на колени Остапа.Ну Бэлла с минуту порывалась правильно оттолкнуться с места в этом году из-за таких морозов её ни разу не запригали и встав правильно понесла нас в перёд.У меня аж моська замёрзла.Довезла она нас от входа в парк до своей любимой площадки,прям повернула и ровненько на поле остановилась.Я её отпустила они с Веей погуляли и отправились мы обратно.Только обратно ехал один Остап я уже рядышком по парку бежала,а по Ленина пешочком дошли до дома.
Вот такая весёлая у нас сегодня была прогулка.

[Alga]

Сообщение от VIK@

Сматри какое фото на добыла в нете.

А я подумала... это твои... Похожи!